По древнеегипетским понятиям, меди покровительствовала богиня Хатхор — символ любви и олицетворение начала и продолжения жизни, которая одновременно покровительствовала и малахиту.
Символом жизни богиня любви считалась и на острове Кипр, где около 1500 г. до нашей эры возник новый центр добычи меди, а самородная медь здесь была найдена примерно в 4000 г. до нашей эры. Киприоты освоили выплавку меди и из малахита, а меди дали название по имени острова Купрос (отсюда купорос). По имени острова богиня любви звалась Кипридой, поклонение которой вылилось в Греции в культ Афродиты; медь, наряду с золотом, стала символом женской красоты, а ее алхимический знак — символом Венеры.
Медный век (IV—III тысячелетия до нашей эры) — переходный период от каменного к бронзовому веку, Когда преобладали орудия из камня, но стали появляться и медные. С выплавкой меди родилось искусство плавления, за которым последовала письменность: выцарапанные на камне «синайские письмена», найденные на месте древних медных рудников, — яркое тому свидетельство.
Самородная медь казалась древнему человеку чудом, а потому египтяне и другие древние люди подозревали в этом действие волшебных сил. В средневековой Европе верили, что медь рассеивает любые чары и дарует способность обнаруживать и изгонять ведьм и колдунов.
Директор гимназии из немецкого города Карлсруэ Йохан Петер Хебель в популярном календаре 1811 г. рассказал легенду, очень похожую на быль. «Пятьдесят лет назад или даже больше в шведском местечке Фалун молодой рудокоп поцеловал свою юную невесту и сказал ей:
«В день святой Лючии пастор благословит нашу любовь, мы станем мужем и женой».
Но когда накануне святой Лючии пастор вторично провозгласил в церкви:
«Найдется ли тот, кто укажет, почему этим людям невозможно соединиться в браке»,
то на призыв его откликнулась смерть. На другое утро, проходя в черной горняцкой одежде — рудокоп всегда одет в свое смертное платье — мимо дома невесты, юноша стукнул в ее окошко и пожелал доброго утра. «Добрый вечер» ему так и не довелось сказать — юноша не вернулся из рудника. И так как он не возвратился вообще, она стала оплакивать его, но никогда не забывала.
Когда же фалунские рудокопы захотели прорыть проход между двумя шахтами, то на глубине в добрых триста локтей они извлекли из-под обломков породы тело юноши, полностью пропитанное железным купоросом, нетронутое ни тлением, ни временем. Черты его лица и возраст можно было распознать, словно он умер всего час назад или же слегка вздремнул за работой.
Не нашлось, однако, никого, кто бы знал этого юношу либо слышал о случившемся несчастье. Когда тело подняли наверх, пришла бывшая невеста того рудокопа. Седая и скрюченная, она приблизилась к площадке, опираясь на клюку, и сразу узнала своего жениха. Больше в радостном восторге, нежели скорбя, склонилась она к мертвому возлюбленному и, лишь оправившись от продолжительного и сильного душевного волнения, произнесла:
«То жених мой, о ком я горевала пятьдесят лет и с которым Бог дозволил еще раз свидеться перед смертью. За восемь дней до свадьбы он ушел в рудник и больше не вернулся».
Печаль и горе охватили сердца присутствовавших. Они смотрели на бывшую невесту и на жениха в его юношеской красоте, на то, как спустя пятьдесят лет в ее груди вновь пробудилась любовь. Затем она, единственная, кто остался из его близких и имел на него право, велела рудокопам отнести его в свою комнату, пока на кладбище готовили ему могилу. На следующий день, когда могилу вырыли и рудокопы пришли за ее суженым, она проводила его, облачившись в воскресное свое платье, словно это был день их свадьбы. Когда на кладбище его опустили в могилу, она молвила:
«Спи же спокойно в холодной свадебной постели, спи лишь один денек или десять, и пусть не покажется тебе время долгим. Дел у меня осталось совсем немного, и я скоро приду».
Весть о засыпанном фалунском рудокопе, чье тело благодаря купоросной воде пролежало нетленным пятьдесят лет, взбудоражила весь мир и легла в основу многочисленных литературных произведений.
Медь как талисман. Медь — это тот Овен, который не любит быть на виду. Возможно, у меди сожженный (стоящий в соединении с Солнцем) или ретроградный Меркурий и Сатурн в Близнецах.
Медь не понимает, зачем люди используют этот металл, но раз это происходит, медь говорит: «Ладно», — и окутывает человека, носящего медные изделия, пассивным ржавым жиром. Медь ни к чему не призывает и ни от чего не защищает — это деградировавший Овен с подавленным Марсом и ярко выраженной Луной.
Соприкасающийся с медью человек становится спокойнее. Этим медь полезна людям, которые не умеют себя сдерживать. Но медь нельзя носить долго. Она усыпляет человека, проедает в нем жилу стремления к добру и свету и одновременно сужает сознание человека. Под действием меди человек чаще будет ошибаться, попадать под влияние иллюзий. Медь слишком далека от проблем человечества, она живет для других целей.
Нет профессий, для которых медь была бы полезна. В большей или меньшей степени медь мешает в любом деле. На разных частях тела медь работает по-разному, и особенно опасна она на шее. Медные браслеты, бывшие когда-то очень популярными из-за того, что считалось, будто бы они защищают человека от отрицательных влияний извне и помогают организму в распределении энергии, действуют как барометр стремлений человека. Чем больше у человека добрых намерений, желаний сделать мир лучше, тем медь добрее к нему. Но если большая часть желаний — чисто эгоистические, медь отравляет пространство вокруг этого человека — и он начинает чувствовать себя неуютно, становится раздражительным, недовольным всем на свете.
